Читать книгу - "Москва навсегда. О нелюбви и не только - Сергей Жарков"

– …Ты хочешь минет без него? – показав наманикюренным указательным пальчиком на пачку презервативов, лежавших на прикроватной тумбочке, полувопросительно-полуутверждающе спросила она.

Он, не ожидав этого вопроса, на секунду замер с ответом, а она уже сползла по кровати до его бедер, плутовато, ожидающе смотрела большими выпуклыми глазами на него.

– Да… – ответил он. Она, улыбаясь, запустила свою легкую руку под его правую голень и перекинула ногу через свое тело, потянула его к себе.

– В Гана меня зовут Ду-ни, – уже прикасаясь влажными губами к нему, вдруг сказала она.

«А в жизни ее имя еще красивей того, что я для нее придумал», – вспомнил утреннюю встречу с Ду-ни Золотарев, выходя из метро Красные ворота и направляясь в сторону департамента информации министерства энергоресурсов. В Москве наступила лучшая пора. Сентябрь, отдышавшись от летней, августовской жары, дарил городу желтые, солнечные, обдувающие легким пахучим ветерком дни; пятничный вечер дышал этим безвременно-прекрасным сентябрьским настроением. Золотареву даже предстоящий неприятный разговор с Улановым казался преходящей мелочью. А разговор обещал быть непростым. Не зря Уланов вызвал Золотарева в пятницу вечером, когда в министерстве по законам короткого дня уже никого не было.

– Привет! Что там, мрак? – спросил у секретарши Лизы Золотарев, входя в приемную Уланова. Лиза, высоченная модельная синеглазая шатенка в короткой, выше колен юбке и легкой светло-розовой блузке, сидела в кожаном кресле и очаровательными пальчиками стукала по клавиатуре. Она скорчила милую рожицу, дескать, не знаю, но вообще да, после обеда мрачный…

– Слушай, ты сегодня так здорово выглядишь… Идешь на свиданье?

– Да какое там свиданье! – ответила Лиза. Впрочем, она посчитала нужным встать с кресла, повернувшись спиной к Золотареву, принаклонилась, показав единую линию от ног до длинной, молочно-белой шеи, начала что-то перебирать в одном из шкафов приемной.

«Какие красивые ноги…» – посмотрев на нее, подумал Золотарев.

– Лиза! – вдруг услышали раскатистый голос Уланова Золотарев и Лиза. Та обернулась к Владимиру, кивнула головой: наверное, тебя.

Она вошла в кабинет к Уланову. Вернулась через минуту.

– Володя, иди, он мрачный!

Золотарев вошел в кабинет. Уланов в самом деле, был мрачен, кивнув головой, руку не подал.

– Ну что, Владимир Сергеевич! Расскажите, что у вас с конкурсной документацией?

Золотарев понял, что оправдались его опасения и разговор будет о конкурсе на 125 миллионов рублей, который должен был состояться 10 октября и к подготовке которого его фирма даже не приступала, а через 10 рабочих дней будет последний день подачи документов. Золотарев уже понимал, что они не успевают, страшился этого дня и лелеял надежду, что как-то, запрыгнув в последний вагон, они успеют подготовить документы, что Леонидов, его ведущий проектировщик, технический писатель, много лет отработавший проектировщиком, успеет подготовить все документы. Но, видимо, именно он и сообщил Уланову о том, что золотаревская фирма еще не приступала к работе над документацией, и гроза, которая должна была разразиться, сегодня была неминуема.

Золотарев решил сразу сообщить главное.

– Михаил Николаевич, с конкурсной документацией все плохо! Мы не успеваем подать документы!

Сидевший в кожаном кресле за огромным столом, занимавшим, наверное, четверть небольшого кабинета, Уланов исподлобья, по-медвежьи глянул на Золотарева.

– Владимир Сергеевич, вы понимаете, что вы сейчас говорите?!

Когда Уланов переходил в общении на имя-отчество, это было знаком наступления грозы и выволочки подчиненным, а здесь Золотарев услышал собственное имя-отчество второй раз за минуту. «Все плохо, но делать нечего, буду отбиваться…», – подумал он.

– Да, Михаил Николаевич! И я вас предупреждал! Еще в начале лета, что нам нужно готовиться к конкурсу, на который вы нас выводили. А вы нам в июне подкинули этих тупых идиотов, языковедов, решивших в четыре DVD-диска засунуть весь русский язык! И еще эту дуру Царёву с ее идиотским сайтом! Она выпила весь мозг Леонидову и мне, и теперь она заявляет, что ей не нужен ни руководитель проекта, ни директор и она хочет работать напрямую с дизайнером и программистом! Вы понимаете же, чем это закончится? Дима, наш программист пошлет нас, и мы будем вдобавок ко всему еще и программиста искать!

– Пообещайте ему премию, и он будет работать, этот ваш программист.

– Ну, вот видите, Михаил Николаевич! – перебил его Золотарев. – У него оклад в полтора раза выше, чем у меня, вы готовы пообещать ему еще и премию за работу с этой певичкой, а ведь Царёва принесла в мою фирму ноль! – Золотарев красноречивым жестом, соединив на левой руке большой палец со средним, показал его Уланову. Тот, налившись злобой, повысив голос, нарастающим баритоном зазвучал:

– Я вам уже говорил! Царёвой вы обязаны сделать, как я вам говорил!

– Михаил Николаевич! – снова перебил Золотарев. – Я предлагал же, давайте отдадим ее долбаный сайт на аутсорсинг! А мы бы занимались конкурсом!

– Какой аутсорсинг?! Вы же знаете, чья она жена! Пусть Дима ей жопу лижет, если она хочет! А от вас я хочу готовой конкурсной документации! Вы понимаете?!

– Мы не успеем подготовить… У нас нет уже времени на конкурс!

– Я ничего не знаю! – повысил тон до полукрика Уланов, встав со своего кресла и нависнув над столом. – Мне дорого стоил этот конкурс! А вы мне его проебали! Вот прямо сейчас, начиная с сегодняшнего дня, вы лично должны целыми днями и ночами сидеть над документацией вместе с вашим этим распиздяем Леонидовым! Днями и ночами! Вы слышите меня? Если не можете дома, сидите в офисе! Не можете в офисе, сидите здесь! Вот, в моем кабинете! Я лично вам поставлю кровать, чтобы вы здесь, лично, в моем кабинете сидели и занимались конкурсом! Вы здесь, блядь, поселитесь у меня!

Золотарев, услышав эти слова, посерел лицом, чувство самосохранения покинуло его. Глядя снизу на Уланова, швырнул шариковую ручку на стол.

– Ставь кровати для своих блядей-массажисток! У меня есть кровать! Ты понял? – проговорил он, уже не сдерживая себя.

Уланов, стоявший в пол-оборота, резко развернулся к Золотареву и внимательно, оценивающе вглядывался в него.

– Понял, но и вы меня поймите, Владимир! – изменился Уланов. – Я привел вам конкурс на 125 миллионов! Я обеспечил вам лучшее время – 10 октября, бортую конкурентов. А вы его сейчас спускаете в унитаз! Придут другие и заберут эти деньги! Вы понимаете? Этих денег у нас не будет!

Золотарев, мгновенье назад серый от бешенства, пришел в себя. «Надо бить в лоб», – подумал он, положил ладони на столешницу и, выждав несколько секунд, сказал:

– Сдвигайте сроки. Через два месяца я обещаю вам готовую документацию, но на новых условиях.

– Говорите.

– 2% премиальных с конкурса мне, два – на фирму и в полтора раза повышение оклада с января для меня.